Дверь с той стороны [Сборник] - Владимир Михайлов

— Знаете что? — сказал человек. — Давайте начистоту. Я ведь не ребенок… и вы меня не убедите в том, что на такой машине смогли заехать в чащу леса, куда я и пешком-то еле пробираюсь.

— Я по воздуху, — безмятежно промолвил Колин. — Вы, наверное, еще не слышали — сейчас уже изобретены машины, которые передвигаются по воздуху. Как птицы. Вы воздушный-то шар видели? Ну, а это совсем другое, но тоже летают. Есть машины с крыльями, ну, а вот моя — без крыльев.

— Согласен, — предок чуть улыбнулся. — Ваша машина сошла бы за вертолет… будь у нее винт. Или у вас реактивный двигатель? Откровенно говоря, не очень-то похоже: здесь все вокруг было бы выжжено. Да и как это вы ухитрились опуститься сквозь сомкнутые кроны, не задев ни одной веточки?

Он снова взглянул наверх и опять перевел взгляд на Колина.

«Вот несчастье, — подумал Колин, — вот знаток на мою голову… Я не умею искажать информацию, и не удивительно, что я все время попадаю впросак. И сколько раз еще попаду! Рассказать ему, что ли, все?

А правила?

Так что ж, что правила; все равно мне деваться некуда. Да и человек этот, кажется, не из тех, кто сразу же впадает в истерику, едва услышав, что где-то люди живут иначе. Нет, он определенно не из тех. Рассказать?»

— Расскажите-ка всё, — сказал предок. — Я тут строю всякие предположения, но они выходят очень уж фантастичными. А мне фантастика в выводах противопоказана.

— Ну что ж, — вздохнул Колин, набирая полную грудь воздуха.

Он рассказывал недолго. Когда кончил, предок усмехнулся и повертел головой.

— Да… Но придется согласиться: убедительно.

Затем он нахмурился.

— Я чувствую себя виноватым: выходит, не раскинь я здесь свой лагерь, вы благополучно проскочили бы в ваше время?

— Возможно, — согласился Колин. — Но наша судьба — подчас спотыкаться там, где располагались предки. Это не ваша вина.

— Очень хочется вам помочь. Вы меня, конечно, изумили порядком. Но в принципе история знает вещи, которые на первый взгляд казались еще менее вероятными. Давайте подумаем, как вам выпутаться. Вы не покажете эту вашу деталь?

— Реет ретаймера? Пожалуйста…

Все это ерунда. Эпоха не ясна, но, во всяком случае, столетие не наше. И даже не прошлое. И, значит, в реете он разбирается, как… как…

Но сравнения навертывались только обидные, и Колину не захотелось употреблять их даже мысленно.

Он осторожно вынес реет из машины — возня с зажимами отняла немало времени — и положил на землю, усыпанную сухими сосновыми иглами.

— Вот, — сказал он. — Это сгорело. Остались считанные ячейки. Видите — одна, две, три… семнадцать. Из ста Двадцати. Остальные — пепел. Дать мне новые ячейки — если не реет целиком — вы, к сожалению, не можете. А иного пути нет.

Предок молчал, размышляя. Затем медленно проговорил:

— А больше таких обломков у вас не сохранилось?

Колин удивился.

— Один лежит в багажнике. Но там уцелело еще меньше…

— А если отремонтировать?

— Что вы имеете в виду?

— Ну те, уцелевшие, переместить сюда. Вы что, не понимаете, что ли?

Ремонтировать: взять два сгоревших реста и пытаться сделать из них один новый. Очевидно, этим предкам приходится туго с техникой. А идея остроумна; только, к сожалению, бесполезна.

А впрочем, почему бы и нет? На тридцати ячейках, понятно, не уедешь. Но если взять их еще из маленького реста в хроноланге — там их еще тридцать, — то уже можно рассчитывать… нет, не на то, чтобы спастись самому и догнать Сизова. Но хотя бы на то, что машина — пусть лишь скелет машины — доползет до института и доставит письмо и пленки.

— Вы молодец, — сказал Колин. — Знаете, мне это не пришло бы в голову, у нас ремонт — нечто иное. Что же, поработаем.

Да, раз уж маскировка не помогла, раз этот предок знает, кто ты и откуда, надо держаться до самого конца. Предки должны быть высокого мнения о потомках, о людях будущего. Такой человек здесь в особом положении. Своего рода пророк, хотя бы он и не старался становиться в позу. Пока это, кажется, удавалось. И, во всяком случае, удалиться надо будет с библейским величием — когда придет к концу энергия экранов. Чтобы предок не подумал, что ты просто гибнешь. Пусть думает, что спасаешься. Зачем предкам знать, что и у нас — бывает — гибнут люди.

Он вынес второй реет и инструменты. Спокойно взглянул на часы. Человек из прошлого засучил рукава: наверное, это по ритуалу полагалось делать перед тем, как приступить к работе. Потом Колин незаметно забыл о времени. Ячейка за ячейкой покидали раму реста, сожженного Юрой, и занимали место по соседству с уцелевшими семнадцатью. Ну что ж, даже увлекательно… Тихо пощелкивал выключатель батарейки, в возникавшем пламени мгновенно сваривались с трудом различимые глазом проводнички. Пепел от сгоревших ячеек падал на землю и, вспыхивая мгновенными, неслышными искорками, исчезал. «Модель моей судьбы, — мельком подумал Колин. — Модель гибели. Но что возможно, я сделаю».

Через час привинченный реет стоял на месте. Все выглядело бы совсем благополучно, если бы не шестьдесят ячеек вместо ста двадцати. Предок, подняв брови, покачивал головой — то ли сомневаясь, то ли удивляясь степени риска, на который надо было идти, то ли осуждая — уж не самого ли себя? Колин медленно собрал инструменты, тщательно уложил их в соответствующую секцию багажника, обстоятельно, очень обстоятельно проверил, хорошо ли защелкнулся замок секции. Потом он решил, что надо проверить и остальные секции. Он проверял их медленно-медленно…

Потом прикинул: что еще можно будет выкинуть из машины, которая уйдет в современность одна, без человека? Оказалось, что в хронокаре очень много оборудования, ставшего вдруг лишним. Вся климатическая система, например, баллоны с кислородом, кресла, мало ли что еще.

Как знать — может быть, машина и дойдет. И донесет то, что будет ей поручено. Теперь осталось только написать письмо, положить его вместе с пленками Арвэ на пульт, включить автоматику дрейфа и выскочить из машины.

Самое тяжелое будет — выскочить. Не поддаться искушению остаться в ней. Потому что лишних семьдесят килограммов нагрузки приведут к тому, что реет сгорит на первых же секундах пути. Не останется даже той минимальной мощности, необходимой, чтобы спастись, выскочив из субвремени.

Ничего, с этим он справится.

Он вышел из машины. Было совсем светло, но солнце еще не поднялось над деревьями. Предок стоял, прислонившись к стволу, и насвистывал что-то задумчивое.

— Спасибо, — сказал Колин предку. — Вы мне очень помогли.